 |
| Ольга Ильинская. Иллюстрация Ю. С. Гершкович |
В этой статье читайте цитаты о пении Ольги Ильинской в романе "Обломов" Гончарова, о любимой арии Ильи Обломова "Casta diva".
Читайте также:
Пение Ольги Ильинской в романе "Обломов" Гончарова
Однажды Илья Обломов говорит своему другу Андрею Штольцу, что ему нравится ария "Casta diva" из оперы "Норма" Беллини. Штольц решает познакомить его с Ольгой Ильинской, которая прекрасно поет эту арию. Вскоре Андрей привозит Обломова в гости к Ольге.
Ольга Ильинская любит петь, но обычно она поет не для широкой публики, а поет себя, Штольца или какой-то подруги. Когда Штольц уезжает куда-то, Ольге бывает скучно, потому что ей некому петь. По мнению Андрея Штольца, она поет, как ни одна певица:
"Любила она музыку, но пела чаще втихомолку, или Штольцу, или какой-нибудь пансионской подруге; а пела она, по словам Штольца, как ни одна певица не поет". (часть 2 глава V)
"Штольц уехал, и ей скучно было, что некому петь; рояль ее был закрыт..." (часть 2 глава VI)Ольга сама себе аккомпанирует на фортепиано:
"Вот сейчас за роялем ширмы и дверь. Он взглянул — за роялем сидела Ольга и смотрела на него с большим любопытством." (часть 2 глава V)У нее мягкий, нежный, но сильный голос:
"...слышался только мягкий, но сильный голос..." (часть 2 глава V)
"...и всё это покрывал какой-то нежный голос, голос Ольги..." (часть 4 глава IV)
Знакомство Обломова и Ольги Ильинской
В день знакомства с Обломовым Ольга по просьбе Штольца поет разные арии и романсы. Обломову очень нравится ее пение. Под конец она поет его любимую арию "Casta Diva", от чего Илья Ильич приходит в восторг. В порыве эмоций он лишь произносит слово "ах" и, забыв о приличиях, берет Ольгу за руку, но тут же отпускает ее и извиняется:"Сумрак скрыл очертания лица и фигуры Ольги и набросил на нее как будто флёровое покрывало; лицо было в тени: слышался только мягкий, но сильный голос, с нервной дрожью чувства.
Она пела много арий и романсов, по указанию Штольца; в одних выражалось страдание с неясным предчувствием счастья, в других радость, но в звуках этих таился уже зародыш грусти.
От слов, от звуков, от этого чистого, сильного девического голоса билось сердце, дрожали нервы, глаза искрились и заплывали слезами. В один и тот же момент хотелось умереть, не пробуждаться от звуков, и сейчас же опять сердце жаждало жизни...
Обломов вспыхивал, изнемогал, с трудом сдерживал слезы, и еще труднее было душить ему радостный, готовый вырваться из души крик. Давно не чувствовал он такой бодрости, такой силы, которая, казалось, вся поднялась со дна души, готовая на подвиг.
Он в эту минуту уехал бы даже за границу, если б ему оставалось только сесть и поехать.
В заключение она запела «Casta diva»: все восторги, молнией несущиеся мысли в голове, трепет, как иглы, пробегающий по телу, — всё это уничтожило Обломова, он изнемог.
— Довольны вы мной сегодня? — вдруг спросила Ольга Штольца, перестав петь.
— Спросите Обломова, что он скажет? — сказал Штольц.
— Ах! — вырвалось у Обломова.
Он вдруг схватил было Ольгу за руку и тотчас же оставил и сильно смутился.
— Извините... — пробормотал он." (часть 2 глава V)
По мнению Штольца, в этот вечер Ольга поет так хорошо, как никогда:
"— Не знаю, чему приписать, что вы сегодня пели, как никогда не пели, Ольга Сергеевна, по крайней мере я давно не слыхал. Вот мой комплимент! — сказал он, целуя каждый палец у нее." (Штольц о ней, часть 2 глава V)В этот вечер Ольга действительно поет как никогда и именно для Обломова, чтобы убедиться, все ли угасло в этом апатичном человеке:
"Штольц сказал про него, что он апатичен, что ничто его не занимает, что всё угасло в нем... Вот ей и захотелось посмотреть, всё ли угасло, и она пела, пела... как никогда..." (часть 2 глава VI)
Встреча Обломова и Ольги через три дня
Через три дня Обломов снова приезжает к Ольге и они вдвоем садятся за рояль:"Чрез три дня он опять был там и вечером, когда прочие гости уселись за карты, очутился у рояля вдвоем с Ольгой. У тетки разболелась голова; она сидела в кабинете и нюхала спирт." (часть 2 глава V)В этот день Обломов сам просит Ольгу спеть. Та признается, что ей было приятно, когда в прошлый раз Обломов сказал "ах" после ее пения, иначе бы в ту ночь она бы плакала от ущемленного самолюбия:
"— Ну, во-вторых, скажите же, что делать, чтобы вы не соскучились? — спросила она.
— Спойте! — сказал он.
— Вот он, комплимент, которого я ждала! — радостно вспыхнув, перебила она. — Знаете ли, — с живостью продолжала потом, — если б вы не сказали третьего дня этого «ах» после моего пения, я бы, кажется, не уснула ночь, может быть, плакала бы. (...)
— Вы самолюбивы; это оттого.
— Да, конечно, оттого, — говорила она..." (часть 2 глава V)Ольга признается, что ей давно говорят много хорошего про ее пение, но ей было бы обидно, если бы Обломов тогда, в день их знакомства, не выразил свой восторг:
"Самолюбие! — прибавила она задумчиво, — но я не знаю, как оно сюда попало, в мое пение? Про него давно говорят мне много хорошего, а вы не хотели даже слушать меня, вас почти насильно заставили. И если б вы после этого ушли, не сказав мне ни слова, если б на лице у вас я не заметила ничего... я бы, кажется, захворала... да, точно, это самолюбие! — решительно заключила она. (часть 2 глава V)Ольга согласна, что в тот день она пела, как никогда, и больше так не споет. Затем она снова садится за рояль и что-то поет. От волнения у нее горит лицо, на нем видны "сердечные молнии" и "зрелая страсть". Обломов чувствует, как от ее пения в нем пробуждается счастье:
"— А я в самом деле пела тогда, как давно не пела, даже, кажется, никогда... Не просите меня петь, я не спою уж больше так... Постойте, еще одно спою... — сказала она, и в ту же минуту лицо ее будто вспыхнуло, глаза загорелись, она опустилась на стул, сильно взяла два-три аккорда и запела.
Боже мой, что слышалось в этом пении! Надежды, неясная боязнь гроз, самые грозы, порывы счастия — всё звучало, не в песне, а в ее голосе.
Долго пела она, по временам оглядываясь к нему, детски спрашивая: «Довольно? Нет, вот еще это», — и пела опять.
Щеки и уши рдели у нее от волнения; иногда на свежем лице ее вдруг сверкала игра сердечных молний, вспыхивал луч такой зрелой страсти, как будто она сердцем переживала далекую будущую пору жизни, и вдруг опять потухал этот мгновенный луч, опять голос звучал свежо и серебристо.
И в Обломове играла такая же жизнь; ему казалось, что он живет и чувствует всё это — не час, не два, а целые годы...
Оба они, снаружи неподвижные, разрывались внутренним огнем, дрожали одинаким трепетом; в глазах стояли слезы, вызванные одинаким настроением. Всё это симптомы тех страстей, которые должны, по-видимому, заиграть некогда в ее молодой душе, теперь еще подвластной только временным, летучим намекам и вспышкам спящих сил жизни.
Она кончила долгим певучим аккордом, и голос ее пропал в нем. Она вдруг остановилась, положила руки на колени и, сама растроганная, взволнованная, поглядела на Обломова: что он?
У него на лице сияла заря пробужденного, со дна души восставшего счастья; наполненный слезами взгляд устремлен был на нее." (часть 2 глава V)
Закончив петь, Ольга спрашивает Обломова, отчего у него такое лицо, хотя она и так все понимает. Он отвечает ей, что чувствует любовь, а потом смущается и убегает прочь:
"Теперь уж она, как он, также невольно взяла его за руку.
— Что с вами? — спросила она. — Какое у вас лицо! Отчего?
Но она знала, отчего у него такое лицо, и внутренно скромно торжествовала, любуясь этим выражением своей силы.
— Посмотрите в зеркало, — продолжала она, с улыбкой указывая ему его же лицо в зеркале, — глаза блестят, Боже мой, слезы в них! Как глубоко вы чувствуете музыку!..
— Нет, я чувствую... не музыку... а... любовь! — тихо сказал Обломов.
Она мгновенно оставила его руку и изменилась в лице. Ее взгляд встретился с его взглядом, устремленным на нее: взгляд этот был неподвижный, почти безумный; им глядел не Обломов, а страсть.
Ольга поняла, что у него слово вырвалось, что он не властен в нем и что оно — истина.
Он опомнился, взял шляпу и, не оглядываясь, выбежал из комнаты. Она уже не провожала его любопытным взглядом, она долго, не шевелясь, стояла у фортепьяно, как статуя... (часть 2 глава V)
Отношения Обломова и Ольги
После внезапного признания в любви Обломов берет свои слова обратно и заявляет Ольге, что больше не будет слушать ее пения, чтобы опять не сказать чего-то неуместного. Ольгу это расстраивает, так как она считала его признание в любви искренним, а не ошибкой:"— Нет, вы сердитесь! — сказал он со вздохом. — Как уверить мне вас, что это было увлечение, что я не позволил бы себе забыться?.. Нет, кончено, не стану больше слушать вашего пения...
— Никак не уверяйте: не надо мне ваших уверений... — с живостью сказала она. — Я и сама не стану петь!" (часть 2 глава VI)
Ольга пытается выяснить, было ли то внезапное признание Обломова вызвано лишь ее пением или же он действительно любит ее. Она поет ему начало арии "Casta diva" и ждет реакции. Тот отказывается что-либо говорить. Ольга догадывается, что он влюблен в нее:
"— Так только музыка действует на вас? — сказала она с нахмуренной бровью. — Так это правда?
— Да, музыка, передаваемая вами...
— Ну, я буду петь... «Casta diva, Casta di...» — пропела она воззвание Нормы и остановилась. — Ну, говорите теперь! — сказала она.
Он боролся несколько времени с собой.
— Нет, нет! — еще решительнее прежнего заключил он. — Ни за что... никогда! Если это неправда, если мне так показалось?.. Никогда, никогда!" (часть 2 глава VII)В конце концов между героями завязываются романтические отношения (см. Отношения Обломова и Ольги).
Ольге приятно, что она своим пением способна так влиять на Обломова. Ей кажется, что она может возвратить его к жизни, если ее пение имеет такое большое влияние:
"Уж оно началось: только лишь она запела, Обломов — не тот...
Он будет жить, действовать, благословлять жизнь и ее. Возвратить человека к жизни — сколько славы доктору, когда он спасет безнадежного больного!" (часть 2 глава VI)Обломов приходит к выводу, что в день их знакомства Ольга так страстно пела именно для него и музыка заразила их взаимной симпатией:
"— Она любит меня, в ней играет чувство ко мне. Возможно ли? Она обо мне мечтает; для меня пела она так страстно, и музыка заразила нас обоих симпатией.
Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль, все краски и лучи, которых еще недавно не было. Он уж видел себя за границей с ней, в Швейцарии на озерах, в Италии, ходит в развалинах Рима, катается в гондоле, потом теряется в толпе Парижа, Лондона, потом... потом в своем земном раю — в Обломовке." (часть 2 глава VII)Когда Ольга находится в странном настроении, она поет по-другому, без души и увлечения. Обломов это замечает:
"— Вы, кажется, не расположены сегодня петь? Я и просить боюсь, — спросил Обломов, ожидая, не кончится ли это принуждение, не возвратится ли к ней веселость, не мелькнет ли хоть в одном слове, в улыбке, наконец, в пении луч искренности, наивности и доверчивости.
— Жарко! — заметила тетка.
— Ничего, я попробую, — сказала Ольга и спела романс.
Он слушал и не верил ушам. Это не она: где же прежний, страстный звук?
Она пела так чисто, так правильно и вместе так... так... как поют все девицы, когда их просят спеть в обществе: без увлечения. Она вынула свою душу из пения, и в слушателе не шевельнулся ни один нерв.
Лукавит, что ли, она, притворяется, сердится? Ничего нельзя угадать: она смотрит ласково, охотно говорит, но говорит так же, как поет, как все... Что это такое?" (часть 2 глава VIII)Когда Ольге больно на душе, она поет, чтобы облегчить душу. Например, она находит облегчение в звуках Шуберта:
"— Куда вы так? — говорил он. — Я устал, не могу за вами...
— Оставьте меня. Я бегу петь, петь, петь!.. — твердила она с пылающим лицом. — Мне теснит грудь, мне почти больно!" (часть 2 глава X)
"Проходя мимо окон Ольги, он слышал, как стесненная грудь ее облегчалась в звуках Шуберта, как будто рыдала от счастья." (часть 2 глава X)
Случается и так, что Ольга садится за рояль и хочет петь, но ей "не поется", вероятно, из-за унылого состояния:
"Он молча поцеловал у ней руку и простился с ней до воскресенья. Она уныло проводила его глазами, потом села за фортепьяно и вся погрузилась в звуки. Сердце у ней о чем-то плакало, плакали и звуки. Хотела петь — не поется!" (часть 3 глава III)Находясь в романтических отношениях с Ольгой, Обломов бывает у нее в гостях и слушает с восторгом ее пение. Пение Ольги является неотъемлемой частью их отношений:
"Зато в положенные дни он жил, как летом, заслушивался ее пения или глядел ей в глаза; а при свидетелях довольно было ему одного ее взгляда, равнодушного для всех, но глубокого и знаменательного для него." (часть 3 глава IV)
"Мало-помалу впечатление его изгладилось, и он опять с трепетом счастья смотрел на Ольгу наедине, слушал, с подавляемыми слезами восторга, ее пение при всех..." (часть 3 глава IV)
"Остальной день подбавил сумасшествия. Ольга была весела, пела, и потом еще пели в опере, потом он пил у них чай..." (часть 3 глава VII)
Когда Ольга поет для широкой публики на каком-то вечере, она на самом деле поет для Обломова, чтобы тот не вешал нос и не опускал веки:
"Там было общество. Ольга была одушевлена, говорила, пела и произвела фурор. Только Обломов слушал рассеянно, а она говорила и пела для него, чтоб он не сидел повеся нос, опустя веки, чтоб всё говорило и пело беспрестанно в нем самом." (часть 3 глава IV)Когда после длительной разлуки Ольга ждет Обломова в гости, она настраивает фортепиано и собирается петь его любимую арию "Casta diva":
"Она надела белое платье, скрыла под кружевами подаренный им браслет, причесалась, как он любит; накануне велела настроить фортепьяно и утром попробовала спеть «Casta diva». И голос так звучен, как не был с дачи. Потом стала ждать." (часть 3 глава VII)Так ария "Casta diva" становится одним из символов любви Обломова и Ольги, как и ветка сирени:
"Пока между нами любовь появилась в виде легкого, улыбающегося видения, пока она звучала в „Casta diva”, носилась в запахе сиреневой ветки, в невысказанном участии, в стыдливом взгляде, я не доверял ей, принимая ее за игру воображения и шепот самолюбия. Но шалости прошли; я стал болен любовью, почувствовал симптомы страсти; вы стали задумчивы, серьезны; отдали мне ваши досуги; у вас заговорили нервы..." (часть 2 глава X)
Разрыв Обломова и Ольги
В конце концов отношения Ольги и Обломова заканчиваются разрывом. Ольга уезжает с теткой в Париж. Девушка так грустит, что не поет около 2 месяцев:
"— Что ваше пение? — говорил Штольц, продолжая изучать новую для него Ольгу и стараясь прочесть незнакомую ему игру в лице; но игра эта, как молния, вырывалась и пряталась.
— Давно не пела, месяца два, — сказала она небрежно.
— А Обломов что? — вдруг бросил он вопрос. — Жив ли? Не пишет?" (часть 4 глава IV)Здесь, в Париже, за Ольгой ухаживает Штольц. Помимо цветов и книг, он дарит ей ноты для фортепиано. После тяжелого рабочего дня утомленный Штольц любит отдыхать под пение Ольги:
"Ко всей деятельности, ко всей жизни Штольца прирастала с каждым днем еще чужая деятельность и жизнь: обстановив Ольгу цветами, обложив книгами, нотами и альбомами, Штольц успокоивался, полагая, что надолго наполнил досуги своей приятельницы, и шел работать или ехал осматривать какие-нибудь копи, какое-нибудь образцовое имение, шел в круг людей знакомиться, сталкиваться с новыми или замечательными лицами; потом возвращался к ней утомленный, сесть около ее рояля и отдохнуть под звуки ее голоса." (часть 4 глава IV)Когда Штольц делает предложение Ольги, ее прекрасное пение и ее нежный голос становятся символом его счастья, в голове "он слышит ее пение":
"Всё теперь заслонилось в его глазах счастьем: контора, тележка отца, замшевые перчатки, замасленные счеты — вся деловая жизнь. В его памяти воскресла только благоухающая комната его матери, варьяции Герца, княжеская галерея, голубые глаза, каштановые волосы под пудрой — и всё это покрывал какой-то нежный голос, голос Ольги: он в уме слышал ее пение...
— Ольга — моя жена! — страстно вздрогнув, прошептал он. — Всё найдено, нечего искать, некуда идти больше!
И в задумчивом чаду счастья шел домой, не замечая дороги..." (часть 4 глава IV)
Позже, когда Ольга уже является женой Штольца, тот говорит Обломову, что у Ольги теперь "выработался голос", то есть стал еще лучше. Штольц также упоминает любимую арию Обломова "Casta diva", которую так хорошо поет Ольга:
"– Полно, милый Илья! Нехотя станешь жить, как живут около тебя. Будешь считать, хозяйничать, читать, слушать музыку. Как у ней теперь выработался голос! Помнишь Casta diva?" (часть 4 глава VI)
Это были цитаты о пении Ольги Ильинской в романе "Обломов" Гончарова, о любимой арии Обломова "Casta diva", о роли пения Ольги в ее отношениях с Обломовым и Штольцем.
Читайте также:
0 Комментарии