Иван Русаков в романе "Белая гвардия": характеристика, образ, описание

Портрет мужчины.
Художник
 Ж. Леммен

Иван Русаков является одним из ярких второстепенных персонажей романа "Белая гвардия" Булгакова. 

В этой статье представлена цитатная характеристика Ивана Русакова в романе "Белая гвардия": образ героя, описание внешности и т.д.

Смотрите: 

- Все материалы по роману "Белая гвардия"

Иван Русаков в романе "Белая гвардия" Булгакова

Полное имя героя не указано в романе, но, судя по инициалам, его зовут Иваном:

"Ив.Русаков 

БОГОВО ЛОГОВО" (том 2 часть 9)

Господин Русаков живет в Киеве на Волынской улице на Подоле (Подол — район в Киеве):

"...а козий мех, пошатываясь, пешком отправился к себе на Подол." (том 2 часть 9)

"Только на углу Волынской в трехэтажном каменном здании, в квартире библиотекаря..." (часть 3 глава 20)

Иван Русаков является сыном библиотекаря:

"...и, в-третьих, что он — Русаков, сын библиотекаря." (том 2 часть 9)

Возраст Русакова — 24 года:

"Мне двадцать четыре года, и я мог бы, мог бы..." (том 2 часть 9)

О внешности Русакова известно следующее:

"...пятый — некий пьяненький в пальто с козьим мехом..." (том 2 часть 9) 

"Человек с сифилисом плакал на свой козий мех под электрическим фонарем Крещатика..." (том 2 часть 9) 

"С кресла поднялся худенький и желтоватый молодой человек в сереньком френче. Глаза его были мутны и сосредоточенны." (часть 3 глава 19) 

"Кто-то поднялся вслед за Анютой по лестнице, в передней снял пальто с козьим мехом..." (часть 3 глава 19) 

"...сидел голубоглазый Русаков у лампы под стеклянным горбом колпака." (часть 3 глава 20)

Господин Русаков болен сифилисом, и об этом знают его знакомые:

"О нем Шполянскому было известно немного: во-первых, что он болен сифилисом..." (том 2 часть 9)

По словам Русакова, он заразился сифилисом от "девушки легкого поведения" Лельки. Теперь он переживает, что из-за сифилиса он через 15 лет превратится в больного, немощного человека:

"В квартире библиотекаря, ночью, на Подоле, перед зеркалом, держа зажженную свечу в руке, стоял обнаженный до пояса владелец козьего меха. Страх скакал в глазах у него, как черт, руки дрожали, и сифилитик говорил, и губы у него прыгали, как у ребенка.

— Боже мой, боже мой, боже мой... Ужас, ужас, ужас... Ах, этот вечер! Я несчастлив. Ведь был же со мной и Шейер, и вот он здоров, он не заразился, потому что он счастливый человек. Может быть, пойти и убить эту самую Лельку? Но какой смысл? Кто мне объяснит, какой смысл? О, господи, господи... Мне двадцать четыре года, и я мог бы, мог бы... Пройдет пятнадцать лет, может быть, меньше, и вот разные зрачки, гнущиеся ноги, потом безумные идиотские речи, а потом — я гнилой, мокрый труп." (том 2 часть 9) 

"...и на груди была видна нежная и тонкая звездная сыпь." (том 2 часть 9)

Русаков считает, что сифилис послан ему в наказание за его атеизм, то есть неверие в Бога. Он раскаивается в том, что не верил в Бога и писал атеистические стихи:

"Он с искаженным лицом вдруг плюнул на страницу со стихотворением и бросил книгу на пол, потом опустился на колени и, крестясь мелкими дрожащими крестами, кланяясь и касаясь холодным лбом пыльного паркета, стал молиться, возводя глаза к черному безотрадному окну: 

— Господи, прости меня и помилуй за то, что я написал эти гнусные слова. Но зачем же ты так жесток? Зачем? Я знаю, что ты меня наказал. О, как страшно ты меня наказал! Посмотри, пожалуйста, на мою кожу. Клянусь тебе всем святым, всем дорогим на свете, памятью мамы-покойницы — я достаточно наказан. Я верю в тебя! Верю душой, телом, каждой нитью мозга. Верю и прибегаю только к тебе, потому что нигде на свете нет никого, кто бы мог мне помочь. У меня нет надежды ни на кого, кроме как на тебя. Прости меня и сделай так, чтобы лекарства мне помогли! Прости меня, что я решил, будто бы тебя нет: если бы тебя не было, я был бы сейчас жалкой паршивой собакой без надежды. Но я человек и силен только потому, что ты существуешь, и во всякую минуту я могу обратиться к тебе с мольбой о помощи. И я верю, что ты услышишь мои мольбы, простишь меня и вылечишь. Излечи меня, о господи, забудь о той гнусности, которую я написал в припадке безумия, пьяный, под к*каином. Не дай мне сгнить, и я клянусь, что я вновь стану человеком. Укрепи мои силы, избавь меня от к*каина, избавь от слабости духа и избавь меня от Михаила Семеновича Шполянского!" (том 2 часть 9)

Из-за своей болезни Иван чувствует себя очень несчастным:

"Но зрачки у владельца козьего меха оказались обыкновенные, только полные одной печальной чернотой." (часть 3 глава 19)

Господин Русаков употребляет запрещенные вещества и из-за этого ведет себя неадекватно:

"И сифилитик показал, как нужно это делать. Обхватив фонарь, он действительно винтился возле него, став каким-то образом длинным и тонким, как уж. Проходили проститутки мимо, в зеленых, красных, черных и белых шапочках, красивые, как куклы, и весело бормотали винту: 

— Занюхался, — т-твою мать?" (том 2 часть 9) 

"Излечи меня, о господи, забудь о той гнусности, которую я написал в припадке безумия, пьяный, под к*каином. Не дай мне сгнить, и я клянусь, что я вновь стану человеком. Укрепи мои силы, избавь меня от к*каина, избавь от слабости духа и избавь меня от Михаила Семеновича Шполянского!" (том 2 часть 9)

Русаков ненавидит поэта Михаила Шполянского, который недавно приехал в Киев. Русаков просит Бога избавить его от Шполянского:

"...избавь от слабости духа и избавь меня от Михаила Семеновича Шполянского!" (том 2 часть 9)

Известно, что господин Шполянский с помощью своих связей помог Русакову опубликовать его богоборческие (атеистические) стихи в одном из московских сборников. Однако теперь Русаков, судя по всему, жалеет о публикации этих стихов:

"...во-вторых, что он написал богоборческие стихи, которые Михаил Семенович, имеющий большие литературные связи, пристроил в один из московских сборников..." (том 2 часть 9)

2 февраля 1919 г. Русаков приходит на прием к венерологу Алексею Турбину, одному из главных героев романа. Русаков рассказывает, что ранее лечился, но делал это неаккуратно, поэтому лечение не дало результатов:

"Турбин в белом халате посторонился и пропустил его в кабинет. 

— Садитесь, пожалуйста. Чем могу служить? 

— У меня сифилис, — хрипловатым голосом сказал посетитель и посмотрел на Турбина и прямо, и мрачно. 

— Лечились уже? 

— Лечился, но плохо и неаккуратно. Лечение мало помогало." (часть 3 глава 19)

Русаков говорит Турбину, что ему якобы не следовало лечиться и терпеливо выносить свою болезнь. Однако настоятель церкви, отец Александр, порекомендовал ему обратиться к врачу-венерологу Турбину:

"— Кто направил вас ко мне? 

— Настоятель церкви Николая Доброго, отец Александр. 

— Как? 

— Отец Александр. 

— Вы что же, знакомы с ним?.. 

— Я у него исповедался, и беседа святого старика принесла мне душевное облегчение, — объяснил посетитель, глядя в небо. — Мне не следовало лечиться... Я так полагал. Нужно было бы терпеливо снести испытание, ниспосланное мне богом за мой страшный грех, но настоятель внушил мне, что я рассуждаю неправильно. И я подчинился ему. 

Турбин внимательнейшим образом вгляделся в зрачки пациенту и первым долгом стал исследовать рефлексы. Но зрачки у владельца козьего меха оказались обыкновенные, только полные одной печальной чернотой." (часть 3 глава 19)

Доктор Турбин предписывает Русакову больше воздуха, движения, сна и покоя, а также просит сократить часы молитвы:

"— Вот что, — сказал Турбин, отбрасывая молоток, — вы человек, по-видимому, религиозный. 

— Да, я день и ночь думаю о боге и молюсь ему. Единственному прибежищу и утешителю. 

— Это, конечно, очень хорошо, — отозвался Турбин, не спуская глаз с его глаз, — и я отношусь к этому с уважением, но вот что я вам посоветую: на время лечения вы уж откажитесь от вашей упорной мысли о боге. Дело в том, что она у вас начинает смахивать на идею фикс. А в вашем состоянии это вредно. Вам нужны воздух, движение и сон. 

— По ночам я молюсь. 

— Нет, это придется изменить. Часы молитвы придется сократить. Они вас будут утомлять, а вам необходим покой." (часть 3 глава 19)

Доктор Турбин запрещает Русакову употреблять алкоголь, другие вещества, а также запрещает иметь отношения с женщинами. Кроме того, доктор советует пациенту меньше думать о плохом:

"Больной покорно опустил глаза. 

Он стоял перед Турбиным обнаженным и подчинялся осмотру. 

— К*каин нюхали? 

— В числе мерзостей и пороков, которым я предавался, был и этот. Теперь нет.
"Черт его знает... а вдруг жулик... притворяется; надо будет посмотреть, чтобы в передней шубы не пропали". 

Турбин нарисовал ручкой молотка на груди у больного знак вопроса. Белый знак превратился в красный. 

— Вы перестаньте увлекаться религиозными вопросами. Вообще поменьше предавайтесь всяким тягостным размышлениям. Одевайтесь. С завтрашнего дня начну вам впрыскивать ртуть, а через неделю первое вливание. 

— Хорошо, доктор. 

— К*каин нельзя. Пить нельзя. Женщин тоже... 

— Я удалился от женщин и ядов." (часть 3 глава 19)

Русаков говорит доктору Турбину, что поэт Шполянский является "злым гением" и "предтечей антихриста". Турбин предупреждает Русакова, что тот может попасть в психиатрическую клинику, если будет продолжать в таком ключе. Врач советует ему пить бром три раза в день в качестве успокоительного:

"— Я удалился от женщин и ядов. Удалился и от злых людей, — говорил больной, застегивая рубашку, — злой гений моей жизни, предтеча антихриста, уехал в город дьявола. 

— Батюшка, нельзя так, — застонал Турбин, — ведь вы в психиатрическую лечебницу попадете. Про какого антихриста вы говорите? 

— Я говорю про его предтечу Михаила Семеновича Шполянского, человека с глазами змеи и с черными баками. Он уехал в царство антихриста в Москву, чтобы подать сигнал и полчища аггелов вести на этот Город в наказание за грехи его обитателей. Как некогда Содом и Гоморра... 

— Это вы большевиков аггелами? Согласен. Но все-таки так нельзя... Вы бром будете пить. По столовой ложке три раза в день... 

— Он молод. Но мерзости в нем, как в тысячелетнем дьяволе. Жен он склоняет на разврат, юношей на порок, и трубят уже трубят боевые трубы грешных полчищ и виден над полями лик сатаны, идущего за ним. 

— Троцкого? 

— Да, это имя его, которое он принял. А настоящее его имя по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион, что значит губитель. 

— Серьезно вам говорю, если вы не прекратите это, вы, смотрите... у вас мания развивается... 

— Нет, доктор, я нормален." (часть 3 глава 19)

Доктор подозревает, что Русаков в конце концов сойдет с ума, если не примет меры:

"— У вас, может быть, денег мало, — пробурчал Турбин, глядя на потертые колени. — "Нет, он не жулик... нет... но свихнется"." (часть 3 глава 19)

Доктор Турбин с завтрашнего дня планирует начать впрыскивать Русакову ртуть, а через неделю сделать первое вливание:

"Одевайтесь. С завтрашнего дня начну вам впрыскивать ртуть, а через неделю первое вливание. 

— Хорошо, доктор." (часть 3 глава 19)

Доктор Турбин назначает Русакову следующий прием на завтра в 6 часов:

"Честь имею кланяться. Завтра в шесть часов, пожалуйста. Анюта, выпусти, пожалуйста..." (доктор — Русакову, часть 3 глава 19)

Несмотря на рекомендации врача, Русаков в эту ночью не спит, читая религиозные книги:

"Все спали. Только на углу Волынской в трехэтажном каменном здании, в квартире библиотекаря, в узенькой, как дешевый номер дешевенькой гостиницы, комнате, сидел голубоглазый Русаков у лампы под стеклянным горбом колпака. 

Перед Русаковым лежала тяжелая книга в желтом кожаном переплете. Глаза шли по строкам медленно и торжественно." (часть 3 глава 20)

Это была цитатная характеристика Ивана Русакова в романе "Белая гвардия" Булгакова: образ героя, описание внешности и т.д.

Смотрите: 
- Все материалы по роману "Белая гвардия"