 |
| Макар Девушкин. Художник П. Боклевский |
Макар Девушкин и литература в романе "Бедные люди"
Говоря об отношении Макара Девушкина к литературе, важно отметить, что к своим 47 годам он успел прочитать только три книги. Уже во время дружбы с Варенькой Макар по ее рекомендации прочитывает еще две книги — "Повести Белкина" Пушкина и "Шинель" Гоголя. Таким образом, можно сказать, что малообразованный Макар не особо знаком с литературой и не разбирается в ней:
"Я вам, Варенька, спроста скажу, – я человек неученый; читал я до сей поры мало, очень мало читал, да почти ничего: «Картину человека», умное сочинение, читал; «Мальчика, наигрывающего разные штучки па колокольчиках» читал да «Ивиковы журавли», – вот только и всего, а больше ничего никогда не читал." (письмо Макара от 1 июля)
Смотрите: Какие книги читают Макар и Варенька
В своих первых письмах к Вареньке Макар признается, что у него "нет слогу", то есть что он пишет нескладно, некрасиво, потому что он малообразованный человек:
"Не взыщите, душечка, на писании; слогу нет, Варенька, слогу нет никакого. Хоть бы какой-нибудь был! Пишу, что на ум взбредет, так, чтобы вас только поразвеселить чем-нибудь. Ведь вот если б я учился как-нибудь, дело другое; а то ведь как я учился? даже и не на медные деньги." (письмо Макара от 12 апреля)
Переехав на новую квартиру, Макар Девушкин знакомится со своими соседом, господином Ратазяевым. Ратазяев является бездарным писателем, но Макару он кажется очень талантливым человеком. Макар бывает у Ратазяева на литературных вечерах, где, как ему кажется, он приобщается к литературе. На этих вечерах Ратазяев по пять часов подряд читает свои бездарные сочинения, а гости, в том числе Макар, слушают все это с удовольствием:"Ну, слогу нет, ведь я это сам знаю, что нет его, проклятого; вот потому-то я и службой не взял, и даже вот к вам теперь, родная моя, пишу спроста, без затей и так, как мне мысль на сердце ложится… Я это всё знаю; да, однако же, если бы все сочинять стали, так кто же бы стал переписывать?" (письмо от 12 июня)
"Вот у чиновника по литературной части бывают также собрания по вечерам. Ну, у того хорошо, скромно, невинно и деликатно; всё на тонкой ноге." (письмо Макара от 12 апреля)
"Сегодня собрание; будем литературу читать. Вот мы теперь как, маточка, – вот!" (письмо Макара от 21 июня)
"Ратазяев то смекает, – дока; сам пишет, ух как пишет! Перо такое бойкое и слогу пропасть... Я и на вечерах у него бываю. Мы табак курим, а он нам читает, часов по пяти читает, а мы всё слушаем. Объядение, а не литература! Прелесть такая, цветы, просто цветы; со всякой страницы букет вяжи!" (письмо Макара от 26 июня)
"А хорошая вещь литература, Варенька, очень хорошая; это я от них третьего дня узнал. Глубокая вещь! Сердце людей укрепляющая, поучающая, и – разное там еще обо всем об этом в книжке у них написано. Очень хорошо написано! Литература – это картина, то есть в некотором роде картина и зеркало; страсти выраженье, критика такая тонкая, поучение к назидательности и документ. Это я всё у них наметался. Откровенно скажу вам, маточка, что ведь сидишь между ними, слушаешь (тоже, как и они, трубку куришь, пожалуй), – а как начнут они состязаться да спорить об разных материях, так уж тут я просто пасую, тут, маточка, нам с вами чисто пасовать придется." (письмо Макара от 26 июня)
"Ведь что я теперь в свободное время делаю? Сплю, дурак дураком. А то бы вместо спанья‑то ненужного можно было бы и приятным заняться; этак сесть бы да и пописать. И себе полезно и другим хорошо. Да что, маточка, вы посмотрите‑ка только, сколько берут они, прости им господь! Вот хоть бы и Ратазяев, – как берет! Что ему лист написать? Да он в иной день и по пяти писывал, а по триста рублей, говорит, за лист берет. Там анекдотец какой‑нибудь или из любопытного что‑нибудь – пятьсот, дай не дай, хоть тресни, да дай! а нет – так мы и по тысяче другой раз в карман кладем! Каково, Варвара Алексеевна?" (письмо Макара от 26 июня)
"А что, в самом деле, ведь вот иногда придет же мысль в голову… ну что, если б я написал что‑нибудь, ну что тогда будет? Ну вот, например, положим, что вдруг, ни с того ни с сего, вышла бы в свет книжка под титулом – «Стихотворения Макара Девушкина»! Ну что бы вы тогда сказали, мой ангельчик? Как бы вам это представилось и подумалось? А я про себя скажу, маточка, что как моя книжка‑то вышла бы в свет, так я бы решительно тогда на Невский не смел бы показаться. Ведь каково это было бы, когда бы всякий сказал, что вот де идет сочинитель литературы и пиита Девушкин, что вот, дескать, это и есть сам Девушкин!" (письмо Макара от 26 июня)
"Смотрите, ведь я вам говорила прошедший раз, что у вас слог чрезвычайно неровный. Ну, прощайте, до свиданья. " (письмо Вареньки от 2 августа)
"Признательно вам сказать, родная моя, начал я вам описывать это всё частию, чтоб сердце отвести, а более для того, чтоб вам образец хорошего слогу моих сочинений показать. Потому что вы, верно, сами сознаетесь, маточка, что у меня с недавнего времени слог формируется." (письмо Макара от 5 сентября)
"...мы опять будем писать друг другу счастливые письма, будем поверять друг другу наши мысли, наши радости, наши заботы, если будут заботы; будем жить вдвоем; согласно и счастливо. Займемся литературою… Ангельчик мой!" (письмо Макара 11 сентября)
В последнем письме к Вареньке Макар снова говорит о том, что у него "теперь слог формируется", то есть его писательские способности якобы продолжают развиваться:
"А то ведь, ангел небесный мой, это будет последнее письмо; а ведь никак не может так быть, чтобы письмо это было последнее. Ведь вот как же, так вдруг, именно, непременно последнее! Да нет же, я буду писать, да и вы-то пишите… А то у меня и слог теперь формируется… Ах, родная моя, что слог! Ведь вот я теперь и не знаю, что это я пишу..." (последнее письмо Макара)
Конечно, Макар Девушкин вряд ли смог бы стать писателем, но, по крайней мере, его увлечение писательством приносит ему удовольствие и привносит радость в его довольно скучную, тоскливую жизнь.
0 Комментарии