kritika-metel-pushkin-povesti-belkina-analiz
После венчания.
Художник Д. Шмаринов
Повесть "Метель" является одной из пяти "Повестей Белкина", созданных А. С. Пушкиным.

В этой статье представлена критика о повести "Метель" Пушкина из цикла "Повести Белкина": анализ, идея и смысл произведения.









Критика о повести "Метель" Пушкина


В. С. Узин:

 "...В повести „Метель" все кончается ко всеобщему благополучию. Два человека, некогда, благодаря шаловливой метели, обручившиеся в церкви, в конце концов вновь обретают друг друга. Вывод: хоть и слепа, как любят говорить, судьба, но она же ведет не к беде, а к благополучию; казалось бы, она набедокурила, но вот она сама же поторопилась исправить причиненное ею зло... <...>

...повести с драматически развитой фабулой; это — „Метель", „Станционный смотритель", „Барышня крестьянка". В них действие развивается в результате столкновения нескольких лиц, двух групп по преимуществу. Фабула ... сложна и запутана ... в „Метели" ..., но она насыщена интригой и перипетиями... <...>

Основной стержень трех повестей Белкина: „Метели", „Станционного смотрителя", „Барышни-крестьянки" представляет банальнейшая тема о конфликте воли родительской с желанием детей. Эта тема варьируется в трех повестях в зависимости от того, какая из обеих сторон проявляет в конфликте наибольшую активность: дети или родители. <...> Эту банальную тему фактически проделал сам Пушкин, и если бы мы отвлеклись от его могучей индивидуальности, история его борьбы с семьей Гончаровых так и осталась бы банальной; и если бы поэт в своих трех повестях остался на том же уровне, эти повести не могли бы возбудить в нас ни одной плодотворной мысли и чувства... <...>

... всегда в повестях Белкина внешние, независящие от людей обстоятельства приходят им на подмогу, когда они сами своими собственными силами не в состоянии решить свою судьбу... <...>

В основе трагического исхода борьбы Владимира („Метель") и Вырина („Станционный смотритель") лежит следующий непреложный закон: тот, кто полагает себя сведущим и могущим, способным действовать и творить, должен терпеть поражение, ибо поистине он и несведущ и немощен, и его усилия делать разумное и целесообразное прямо противоположны достигнутым результатам. <...>

Спаянные внутренно, повести „Метель" и „Станционный смотритель" отличаются одна от другой внешними фактами; в первой активными являются дети (Владимир), во второй—родители (Вырин), но характер действия остается в обоих один и тот же. Создав свое представление о жизни и счастье, каждый из них навязывает это свое представление другим людям, тем, которые кажутся им судьбою призванными быть их соучастниками в осуществлении намеченной цели..."

(В. С. Узин, "О повестях Белкина. Из комментариев читателя", 1924 г.)


А. Искозь:

 "...Он [Пушкин] пробует упростить Татьяну, делает ее менее трагической, чтобы можно было без тени кощунства над нею посмеяться и тем освободиться от нее. И в результате является Марья Гавриловна, героиня "Метели", имеющая с Татьяной почти столько же общего, сколько гробовщик Прохоров с Дон Жуаном.

И она, по-видимому, чувствительная, настроенная на романтический лад барышня. Выросшая в той же деревенской тиши, она тоже живет мечтательной жизнью... <...> И она, по-видимому, остается верной своему возлюбленному, сетуя о нем в течение долгих лет. <...>

По-видимому, полное внешнее сходство. Но стоит присмотреться поближе, и сходство исчезает. Татьяна - резко выраженная индивидуальность... <...>

Героиня же "Метели" - дочь своих родителей, такая же безразличная, как они. <...>

Героический акт бегства с возлюбленным совершенно не соответствовал ею мирному характеру - он был навязан извне. Вот почему она так долго колебалась... Вот почему она и в последнюю ночь не забыла написать "длинное письмо...". Вот почему она все время чувствует себя преступницей.

Пушкин ставит ее в самые комические положения, и, преследуя ее по пятам, придумывает целый ряд смешных каверз сплошь до объяснения в любви того, что с ней таинственно обвенчался... <...>

... в такую-то ужасную ночь она покинула свою теплую девичью комнату..., исстрадалась..., измучилась... И все это для того, чтобы в самый последний момент ... воскликнуть: "Ай! не он, не он!" Что может быть комичнее этого?

Героиня "Метели" любит принимать романические позы. Ей нравится разыгрывать роль печальной девственной Артемиды, оплакивающей раннюю смерть своего возлюбленного. Ей очень хочется влюбить в себя гусара Бурмина, очаровавшего всех уездных барышень...Если поза, так уж до конце. Она ждет его у пруда под ивою, с книгою в руках и в белом платье (настоящей героиней романа, как насмешливо замечает Пушкин)... <...>

Бурмин требует минуты внимания. В знак согласия закрывается книга и опускаются глаза. <...>

...тот самый таинственный незнакомец, который так жестоко подшутил над нею - и он у него ее! Разочарование сменяется радостью - осуществляется ее девичья мечта: выйти замуж. <...>

"Так это были вы? и вы не узнаете меня? Бурмин побледнел и бросился к ее ногам". Так шутливо кончается мнимая драма мнимой героини, простенькой девочки, разыгравшей роль романической страдалицы. <...>

Вот она остроумная шутка, изящный водевиль, написанный на тот же сюжет, что и драма Татьяны. Так прощается Пушкин с образом милой Тани, которая становится еще милей, еще трогательней от сопоставления с ее пародией - с героиней "Метели".

Если отнять у Ольги [из "Евгения Онегина"] ее веселье, искренность..., то перед вами готов образ Марьи Гавриловны. Вот почему герой ее романа должен быть похож на вялого и туманного Ленского. Недаром он носит его имя. Он такой же мечтательный романтик, с такой же дряблой душой и слабой волей. <...>

...Владимир из "Метели" мечтает о том, чтобы разыгрывать героя по писанному, рисуя себе исход в сладком сентиментальном духе. <...> Владимир ... жил только жизнью чувства, питаясь одними только фантастическими образами...<...>

Смешон он в своих мечтах, жалок, но не трагичен в своем несчастии и его преждевременная гибель ничуть не омрачает светлого и шуточного фона, на котором создан весь рассказ.

После неудачного венчания он падает духом, запирается дома, не делает никакой попытки объясниться со своей героиней, в сущности ни в чем неповинной, не делает никакого усилия, чтобы повидаться с ней, почти умирающей; сам почти сходит с ума и кончает тем, что уезжает в армию, умереть где-нибудь на поле брани, как умирают все несчастные романические герои. <...>

Таким образом, Владимир представляется нам пародией даже на Ленского, к которому Пушкин всегда относился несколько насмешливо. <...>

Если действительно от трагического до комического один шаг, то это блестяще было доказано Пушкиным. Те же сюжеты, которые вдохновили его на создание великих трагических сцен и дивных глав "Евгения Онегина", при известной вариации, перевоплотились в грациозные шутки-пародии, полные настоящего юмора и детского веселья.

(А. Искозь, статья "Метель" в "Собрании сочинений А. С. Пушкина", 1910 г.)


В.Э. Вацуро:

 "..«Мария Гавриловна была воспитана на французских романах...». Это — отрывок экспозиции «Метели»... Он весь пронизан тонкой иронией, очень сложной по своим функциям и оттенкам. <...> ... столь гибкими и изменчивыми оказываются самые интонации рассказа, где ирония сменяется сдержанным лиризмом и напряженным драматизмом концовки. В полном соответствии с традиционным сюжетом в конце рассказа падают препятствия к соединению влюбленных, которые оказываются мужем и женой; однако вряд ли найдется счастливый конец, который в такой мере был бы окрашен тревожными интонациями. <...>

Что скрывается за краткими репликами и скупыми жестами концовки «Метели»? Пережитая драма женщины, обреченной на одиночество, виновник ее несчастья, случаем вернувшийся и случаем влюбившийся, добившийся ответного чувства – и в решительный момент ожидаемого узнавания не узнавший в возлюбленной жертву своей «преступной проказы»… В противоположность всем канонам повесть оканчивается не мотивом любовного соединения, а мотивом вины; концовка сводит в один фокус все драматические сюжетные линии, развернутые в повести.

Эта концовка занимает двадцать шесть слов, и доминирует в ней жест и интонация. Стиль такой насыщенности и лаконизма не мог принадлежать Белкину... <...>

...концовка «Метели» подчеркнуто и намеренно «серьезна», — и это в том месте, где мы вправе были ожидать как раз иронического обыгрывания «штампа». Если угодно, мы имеем здесь дело с «антииронией» — еще более сильным и парадоксальным средством авторского осмысления ситуации..."

(В.Э. Вацуро, статья "Повести покойного Ивана Петровича Белкина")









Это была избранная критика о повести "Метель" Пушкина ("Повести Белкина"): анализ произведения, его идея и смысл.